В богатом на медийные скандалы 1994 году О.Дж.Симпсону — легенду американского футбола, кумира миллионов и звезду «Голого пистолета» — предъявили обвинение по делу об убийстве его бывшей жены и ее то ли приятеля, то ли бойфренда. Судебные слушания, которые быстро окрестили «процессом века», моментально заполонили телеэкраны страны. Симпсон собрал звездную команду адвокатов и, несмотря на бронебойные доказательства (история насилия, мотив, следы крови и ДНК), был в итоге оправдан. Его вина, в которой к настоящему моменту уже мало кто сомневается, так и не была публично признана, но спустя почти пятнадцать лет бывший футболист все-таки сел в тюрьму, пускай и за намного более нелепые преступления.
Телезрители, хоть как-то заставшие 90-е, на деле помнят «процесс века» либо как случившийся факт, либо пунктирно, серией курьезов — погоня по шоссе, примерка перчаток на размер меньше в зале суда. Учитывая непреходящую ностальгию по десятилетию, очевидно, что «Народ против О.Дж.Симпсона» должен был возродить интерес к истории. Медиа моментально вытащили на свет главных участников двадцатилетней давности процесса, ряд телеканалов уже готовит свои документальные ответы сериалу. Вину за это отчасти несет Райан Мерфи; «О.Джей» — первая часть своеобразного спин-оффа его же «Американской истории ужасов», тоже построенная по принципу антологии. И в «Истории преступлений», конечно, считывается его фирменное бесстыдство, пускай и намного более укорененное в реальности.Но главные фигуранты тут все же Скотт Александр и Ларри Каражевски — интересный и неделимый тандем сценаристов. В начале 90-х они сочинили две части «Трудного ребенка», а затем написали «Эда Вуда», «Народ против Ларри Флинта», «Человека на луне» про Энди Кауфмана и «Большие глаза» про скандального художника Уолтера Кина. То есть большую часть карьеры авторов занимали не вполне стабильные мужчины, которые на полном ходу врезались в истеблишмент. Как и Райану Мерфи, им всегда был близок кэмп.
Кэмповыми преувеличениями в этом сериале наполнена каждая деталь. Камера чувствует обязательство обрамить каждую вторую сцену парой пируэтов вокруг героев. На звуковой дорожке можно распознать певца Сила, группы Enigma и Public Enemy. На стенах квартир и кабинетов развешаны смешные кумиры эпохи. Три прически, которые сменяет героиня потрясающей Сары Полсон, рассказывают отдельную актуальную историю моды и при этом складываются во вневременное высказывание про сексизм СМИ.Как всякий кэмп, «О.Джей», конечно же, является сложным текстом, собранием восхитительных знаков и отсылок. Кьюба Гудинг-младший через год после процесса Симпсона сыграет неуравновешенного футболиста, кричащего в телефонную трубку на Тома Круза в «Джерри Магуайре». Джон Траволта, в 94-м на секунду вновь ставший народным артистом, сегодня на экране окончательно превращается в удивительное чудище с живыми бровями. Дэвид Швиммер, в тот же год прославившийся вместе с остальными «Друзьями», навзрыд играет логическое продолжение персонажа Росса — наивного рохлю, потерянного в мире, который работает по каким-то не тем законам. На деле он изображает Роберта Кардашьяна, отца известного семейства, который умер в 2003-м, не дожив ни до секс-тейпов, ни до Канье Уэста.
Решение авторов то и дело наводить фокус на Кардашьянов раздражает немалую долю западных рецензентов, хотя общая задумка кристально ясна. Какую бы основополагающую роль ни играли в сериале проблемы расизма и сексизма, связывает их в одну историю пристальный взгляд на медиа. Суд над Симпсоном, со всеми его драмами и публичной руганью, был одним из первых процессов, которые полностью транслировали по телевидению, совпав с зарождением реалити-шоу. Путь к славе детей семьи Кардашьян тоже начался как раз с него. На процессе Симпсона журналистика сплетен достигла своего пика и стала готова к пересадке на новую почву — в интернет.Авторы, таким образом, будто бы ведут телемост между 1992 и 2016 годами. Сериал начинается с кадров избиения Родни Кинга полицейскими, за которым последовали погромы в Лос-Анджелесе: события одинаково важные как для дела О.Джея, так и для нынешнего положения дел в Америке. Защита Симпсона тогда умело сыграла на разгоряченных чувствах чернокожего населения, недавно пережившего очевидную несправедливость. Учитывая не так давно случившиеся события в Фергюсоне и мощное новое движение Black Lives Matter, решение создателей взяться за столь двусмысленную историю именно сегодня кажется смелым и своевременным.
В год, когда судят Билла Косби, а в медиа так или иначе главенствует феминизм, может показаться, что «О.Джей» — это привет из более дикого прошлого. Но авторы старательно рифмуют события, разделенные двумя десятилетиями, и очень доходчиво показывают: с тех пор изменилось не так уж много и мы все еще расхлебываем последствия. Можно возразить, что «О.Джей» — слишком легкомысленное по форме произведение, чтобы высказываться на столь серьезные темы. Местами он упоительно смешной, и каждую вторую серию хочется растащить на цитаты. Но процесс Симпсона сам по себе вышел цирком, а кэмп всегда был верным инструментом для разговора о проблемах, о которых никто не готов говорить с серьезным лицом. Эта трагедия определенно разыграна клоунами — но клоунам, как известно, честный разговор зачастую удается лучше всех.
Journal information